Америkа (reload game) - фрагменты романа - Страница 4

— Министр колоний? Опять?!

— Опять. Вредная для здоровья должность, как видите…

— Умер или убит?

— Хороший вопрос… Министр умер около полуночи в своем особняке на Морской. Официальный диагноз — «сердечный удар». Доктор Клюге, вызванный слугами и зафиксировавший смерть, неофициально предположил, что причиной удара было сильное нервное потрясение. И — совсем уже неофициально, тет-а-тет — уточнил: «Умер от страха». Министру было 52 года, в прошлом — боевой офицер; железное здоровье и сангвинический темперамент… И вот еще что, — с этими словами Командор развернул на скатерти носовой платок и продемонстрировал тщательно запеленатый в него серебристый цилиндрик. — Что это, по-вашему? Только пальцами не хватайте…

Некоторое время он озадаченно разглядывал вещицу, тщетно пытаясь сообразить — в чем же тут подвох? Потом сдался и доложил, что изделие представляет собой изготовленную из серебра копию унитарного патрона под револьвер Калашникова, ноль-сорок пять дюйма; курсант Расторопшин ответ закончил!

— Ответ неверный. Это не копия, а сам патрон. Он то ли покрыт сусальным серебром, то ли посеребрен при помощи гальванотехники. В момент смерти министр имел при себе револьвер, снабженный такими вот странными боеприпасами. В качестве дополнительной вводной: министр был родом из Западных губерний, где очень в ходу легенды об упырях и оборотнях, которых, якобы, можно убить только серебряной пулей. Ну а поскольку заряжаемые с дула «Лепажи» отошли в прошлое, серебряная пуля обрела нынче, как я понимаю, именно такой вот облик…

— Постойте! — ошарашенно откликнулся ротмистр. — Вы это что, всерьез — оборотни, серебряные пули?..

— О реальности существования оборотней я, вроде бы, не поминал ни единым словом; что ж до серебряных пуль, то одна из них непосредственно перед вами… И, кстати, не она первая — в смысле, не первая из имевших касательство к нашему с вами ведомству. Вы что-нибудь помните о графе Потоцком?

— О котором из них — о Яне?

— Разумеется.

— Пожалуй, только то, как он в 1805-м был прикомандирован к посольству князя Головкина ко двору китайского императора — отвечал там за научное прикрытие. Миссию они тогда провалили с треском: китайцы же не полные олухи — делегация под триста персон, среди них куча военных, куда вам столько? В Петербурге тогда не таясь писали — граф Воронцов, например, цитирую по памяти, — что «Целая шайка готовится ехать в Китай с Головкиным и с кучей разного народа... Я бы хотел, чтобы Китайский император, рассердясь на то, что с ними посланы инженеры, которые будут снимать планы и профили тамошних крепостей, приказал бы всех высечь от первого до последнего и потом выпроводить из его владений»; ну, так оно, собственно, и вышло — разве что без «высечь»: китайские пограничные чиновники стали вдруг требовать от российского посла выполнения китайских церемоний, с земными поклонами-коутоуи прочим в том же духе; пойти на это посол великой державы, разумеется, не мог — ну и не проехал никуда дальше Урги... Я читал когда-то на сей предмет официальный рапорт Потоцкого министру иностранных дел князю Чарторыйскому — его личная вина там была минимальна, но...

— Да, тот китайский эпизод в его карьере был провальным, согласен. Он вообще-то был весьма экстравагантный европейский интеллектуал, из «парижских поляков» — археолог и путешественник, с 1806-го — почетный член Императорской Академии Наук. Объездил все Средиземноморье: Марокко, Сицилия, Тунис, Египет, Кавказ — и наш и не наш, потом на Мальте вел какие-то наглухо засекреченные даже от нас дела с тамошним рыцарским Орденом, обведя вокруг пальца британских коллег. К службе в Азиатском департаменте МИДа его привлек, кстати, сам Чарторыйский… Забавно, что он понаписал кучу патриотической польской (и, соответственно, антирусской) публицистики, весьма яркой, для парижских монтаньяров он был «граф-гражданин», — а от Российской империи тем временем исправно получил, за реальную свою работу, чин тайного советника и орден Святого Владимира 1-й степени... А кроме всего прочего, он написал весьма любопытный роман, «Рукопись, найденная в Сарагосе», — не читали, часом?

— Нет, как-то не довелось...

— Рекомендую, весьма — только лучше в оригинале, по-французски. Сюжет там распадается на кучу эпизодов-загадок, каждая из которых может иметь как рациональное, так и мистическое объяснение, — и каждый раз «финал открытый», ответ оставляется автором на усмотрение читателя... Особенно интересно перечитывать это, зная, что текст писан высококлассным профессиональным разведчиком...

— Спасибо за рекомендацию. И что, сей международный авантюрист на русской службе стрелял в кого-то серебряными пулями? Или — в него?

— Вы будете смеяться, но — и то, и другое одновременно.

— Простите, не понял...

— В 1815-м граф застрелился в своем имении, Уладовке, — серебряной пулей. А пулю ту он самолично отлил из ручки серебряной сахарницы, да еще и освятил потом у капеллана; такие дела. А Уладовка та, между прочим, совсем рядышком с Бердичевым... таки себе. В общем, впечатление такое, будто он специально дарил писателю-преемнику роскошный сюжет для мистического детектива: секретная служба и серебряные пули, хасиды с их каббалистикой и мальтийские рыцари с их многотайными делами...